Мнимо-честной человек всегда боится надзирателей, убегает дня, прячется, укрывается, притворяется и тем паче показывает, что он есть, чем более старается показывать себя тем, что не есть.

Этот человек <кормчий> был из числа лишь мнимо честных людей, которые пока добродетель доставляет им личную пользу, то тех только пор и кажутся добродетельными.

Мнимо-честные люди всегда стараются уверить не только других, но и себя самих, что в каких нибудь явно преступных делах своих виновны не они, а обстоятельства, что если бы не было таких или других случаев, как будто принуждавших их нарушить требования правды, то они не поступили бы так, как поступили.

Если в женщине пробудилась (да и никогда вполне не засыпала) потребность умственного развития, потребность разумной деятельности, то неужели она никогда не чувствовала любви к своему делу, неужели никогда не сознавала, что успешный ход её дела выше всего, что может дать жизнь? А если гувернантка видит в своем деле только средство заработать мнимо-честный кусок хлеба, то пусть лучше она делает тысячу бесчестных дел, только не берет на свою душу этого тяжкого греха <равнодушия>.

[Волина:] Да! этот мнимо-честный человек <Сергей>, кроме низости, ни на что не способен.

Как многоотрадна надежда наша на Бога и Христа Спасителя нашего, — иже всем хощет спастися и подает силы ко спасению! 

Так многообъятно значение Воскресения нашего Господа и многоотрадно его отношение к нам, к нашему настоящему и к нашему будущему.

Дни благословенные, дни многоотрадные Промелькнувшей радости, Снова уловляю я памятию жадною Нектар вашей сладости. 

Все эти капризы избалованной, изнеженной, изломанной мысли, которая сама не знает, чего хочет, весь этот фосфор, вся эта трескотня острот и фраз, то жеманно рыдающих о мозгах человечества, то мефистофелевски хохочущих над историей и над всеми почтенностями, которые она понаделала, то с пророческим жаром возвещающих пришествие нового мессии, и новое небо, и новую землю, — весь этот сумбур, вся эта сатурналия полумыслей, полуобразов, все это брожение головок и хвостиков недоделанной мысли, все это мозгобесие было бы пожалуй хорошо в досужем фельетоне, без претензии на политическое влияние, на практическое действие, без тех особенных обстоятельств, которые окружают нашего лондонского выходца <А.И. Герцена> и которые сразу должны были бы отрезвить его мозги.