Первый рыдван появился в доме атамана Данилы Ефремовича без рессор, на ремнях, усеянный медными гвоздями с большими головками. Экипаж сей новостию своею так удивлял тогда всех жителей, что когда атаманша ездила в нем по городу <Черкасску>, то народ выбегал на улицы и к окнам домов, крича: «Сама едет».

И, схватив за косы тучную жену атамана, разбойники потащили разом всех этих трех женщин, потому что они крепко держались друг за друга: руки Вершиловой закоченели вокруг шеи атаманской дочери, а руки атаманши впились в тело Вершиловой.

Эти козачки — раскольницы во всем, и даже в своих костюмах, который они сохранили спокон веку: все, и генеральши, бывшие атаманши, и простые козачки носят один наряд: на головах свои уродливые сороки, а девицы поднизи.., и все одинаково в сарафанах.

В станице Юмахань-Юрта жена атамана напилась пьяной и заболела. Тогда ее родственники, заподозрив, что атаманшу околдовал неизвестный приезжий старик, избили этого последнего до крови.

А утром в атамановом доме был плач и крик, и атаман лежал мертвый на своей постели. Схоронили его, осталась атаманша вдовой и совсем заперлась в своей хате.

Неудивительно, что Сальватор-Роза влюбился в такого атамана, или в такую атаманшу, шайки, грабившей в Абруццких горах.

Горы эти, по имени Девичьи, говорят будто бы о девице-атаманше, которая во времена оны владычествовала над здешним краем Волги. Но, увы, легенда или воображение народное сделало из девицы-атаманши не амазонку, не Семирамиду, даже не Мессалину, а какого-то цербера, какого-то вампира.

В Пермском крае, на Каме, одна попадья разбойничала, выдерживая целые сражения с стрельцами и обращая их в бегство. Чердынь раз держала в осаде такая атаманша чуть не три месяца.

В роли страстной разбойничьей атаманши Волчихи была чрезвычайно холодна г-жа Бронская, вяло и монотонно изображавшая эту незаурядную женскую натуру.

Около нее <Орлихи> лежали, сидели, стояли и болтали друг с другом безо всякого стеснения самые близкие к атаманше молодцы ее шайки.

Видят <торговки бубликами>, что не сладят с москалем, пристали к своей атаманше: «Делай, что знаешь, делай, только изживи москаля».

В с. Михайловке, александрийск<ого> у<езда>, девушки выбирают из своей среды раз в год атаманшу, которая собирает деньги на освящение своего, дивочьего колодца за селом и припасы на общее угощение после него, причем обед варят матери их.

Пока атаманша искала на полке казанка, глупая баба <соседка> сдернула с нее намитку, ахнула и тут же из нее дух вон. После этого такой страх на всех нашел, что уже никто больше не пробовал поцеловаться с чертом, — какое! — и ходить-то мимо атаманшиной хаты боялись...

[Ветринский:] Mais je l’espère bien, et vous m’expliquerez… [Синичкин:] —  Атанде-с, ваше сиятельство! Ради Бога, атанде-с!.. Я, с позволения сказать, немножко кампрене кеске-ву-парле!..

[Ключница:] — Не допущу помещика нашего ругать, не допущу. Сей час побегу к княгине, сею минуту, она поедет к графу Авександлинточу. [Кастелянша:] — Атанде, мадам, атанде, не угодно ли прежде на съезжую прогуляться?

Стараясь не глядеть на них, я протянул руку к звонку. — Атанде! — крикнул мне один.

Да так… Господа Бархатов и Чаузов изволили сообщить, что, в общем — понимаете, в общем? — год вышел у них неудачный, а потому насчет процентов, мол, атандэ.

— Attendez, madame! — воскликнул Аполлос Михайлыч. — Вы читаете мой монолог, — как вы торопливы!

[Сергеев:] — Это правда. Ждут от нас... да! я имел честь об этом со многими сановниками совещаться, и все в один голос говорят: attendez, messieurs, вы будете призваны, чтоб высказаться!

[Чупурлина:] — Ах ты бесстыдник! Да как у тебя язык поворотился говорить этакое! [Миловидов:] — Что, небось на попятный двор! Как получила моську, так Лизаветы жаль стало? Нет, брат, атанде! Вот тебе Фантазия, давай Лизавету.

[Варвара Васильевна:] — Но это гадко, Поль, это мерзко: с первой же встречи и жать руки мужчины!.. Это значит, она ветреная, дурная девушка... [Павел Васильич:] — Атанде-с, ma soeur, в этом случае никто не остановит, не разуверит, никого не послушаю, ни даже мамаши, если б она стала останавливать...

Исправник даже донос на меня сгоряча написал: думал, что я мужиковствовать собрался. Ну, нет! это — аттанде!

Убирайся ты к черту с своими танцами. Довольно ты меня дурачил; ну уж аттанде! Не обведешь!

Ну, нет-с. Это уж — атанде. Я — не согласен...