Все заговорили разом; как грибы после дождя, появилась целая масса ораторов. Тут были и откупщики, как Кокорев, и финансисты, как Ламанский, и ученые, как Погодин, не говоря уже о более позднем времени, когда выдвинулись на сцену вторая и третья серии ораторов, адвокатско-прокурорская и земская. 

Кроме служебного усердия и особого чуться, необманно указывающего присутствие в человеке злой воли, г. Тимофеев обладает глубоким знанием народной жизни и сугубым даром адвокатско-прокурорского красноречия. Его изложение отличается и елейностью г. Евг.Утина <адвоката>, и суровостью правды кн. Урусова <прокурора>. 

И чем бесцеремоннее будут отдельные, составляющие тесный адвокатско-судебной кружок лица, тем безобразнее будет проявляться давление этого кружка на лиц, несочувствующих его существованию. 

Как адвокат, А. С. Нежинский останавливал внимание адвокатско-судебных кругов всюду.

Его < Бартелеми> фразы и выбор слов были правильны, чисты и совершенно свободны от трех проклятий современного французского языка: революционного жаргона, адвокатско-судебных выражений и развязности сидельцев. 

Иногда и не принадлежащие адвокатству, надевают мантию и шапочку для свободнейшего входа в Уголовные Суды. 

Или возьмите сферу русского адвокатства. Тут что ни шаг, то богатство фантазии, что ни слово, то вымысел. И, к чести сословия нужно сказать, вымысел — всегда мотивированный. 

Я так люблю Н<иколая> А<лександровича>, что мне несносна мысль о его заблуждении. Что же касается до Б<откина>, то, поверьте, он еще ничего не знает о моем адвокатстве и, верно, будет бранить меня за него.

По поводу адвокатства за лошадей против паровозов, можно объяснить выгоду употребления пара вместо лошадей, следующим разговором.

Браиловские католики рассчитывают на Вашу доброту и робко надеются на дозволение перенести экономические строения, мешающие костелу, в другое место. Если окажется, что это невозможно, то простите мне, добрый друг, за неуместность моего адвокатства в пользу католиков. 

Узнав подробности дела, император Александр Павлович уже смилостивился. — Пусть пишет, — сказал он; — я, так и быть, беру на себя адвокатство за Пушкина. Но скажи ему, слышишь: что это в последний раз!