Как только Бобынины уселись в ложу, как в нее вошел Ардальон Петрович Волосков, молодой человек во фраке «аделаид», завитой мелкими букольками. 

На графе был белый, крепко накрахмаленный галстук и белый жилет пике, при широком фраке светловасилькового цвета с серебряными пуговицами, т.е. такого цвета, какой в Петербурге уже давно вышел из моды, будучи заменен синим Marie Louise или aille <sic> de corbeau, равно как темнокоричневым, бутылочным и аделаид с красноватою искрою. 

Я заметил не более пяти штофных, и то неярких, юбок у стариков <японцев>; у прочих, у кого гладкая серая или дикого цвета юбка, у других темно-синего, цвета Adélaïde, vert-de-gris, vert de pomme — словом, все наши новейшие модные цвета, couleurs fantaisie, были тут.

Да-с, правительство головнинского прогресса, потаповского либерализма, валуевского адрессизма, кроткое, пуховое, милосердое — снова прибегает к человеку, который сам себя по доброй воле, назвал палачем. Муравьевы в моде.

Пошлая комедия адрессов доходит не только до скучного и смешного, но до отвратительного и гнусного, до открытого вымогательства в Финляндии, до угроз и тюремного заключения в западных губерниях. .. До какого цинического неистовства дошло это адрессоложство — доказывают старообрядцы города Спаска и его уезда (Тамбовской губернии). Они до того заврались и запутались в верноподданнических постромках, что в адрессе-то государю начали хвастаться тем, что у них есть собрат по вере, М. Кораушев, который ловил поляков в Тамбовской губернии, был по охоте, по влечению сыщиком, доносчиком — и это ставится в заслугу и доказательство верноподданничества.

Адрессоложство продолжается, только, падая глубже и глубже, оно запуталось, в розгах и орудиях пытки. В 210 № «Сев. пчелы», в одном № напечатаны приветствия Муравьеву: от Моршанского общества, из Тамбова, из Смоленска, еще из Моршанска, из Луги, из Симбирска, из Рязани, из Ахтырска и от петербургск. купеческ. общества для взаимного вспоможения.