— Я <Алексей Николаевич>, братец, окончательно расстаюсь с специальностью замужних женщин. Вон и Дюма-фис какой предпринял поход против супружеской неверности. Адюльтер он весьма величественно презирает.

На адюльтер мужчины смотрят у нас очень снисходительно в культурных слоях, да и кто-же стал-бы здесь греметь осуждением, когда слабости этой причастны, в большей или меньшей степени, все сверху до низу, за немногими исключениями?

Всякие адюльтеры и сожительства у порядочных людей, какова бы ни была любовь вначале, не продолжаются дольше двух, а много – трех лет.

Самые его <Иоанна Златоуста> восторженные беседы против театральных представлений оставались бессильными пробудить чувство раскаяния у театралов. .. Конечно драматические представления были более соблазнительны в нравственном отношении <чем другие>, потому что в основе всех этих пантомимических зрелищ лежал какой-нибудь адультер или преступная любовь.

Так называемый «флирт» и «адюльтер» не считаются теперь пороками и проникают все шире и глубже… Упадок нравов поразительный…

На почве невинного кокетства иногда завязываются тяжелые драмы, а иногда развивается и дает свой пышный и ядовитый цвет — адюльтер.

А пока мы проделываем все предварительные маленькие празднества. Все адюльтеры Парижа являются полюбоваться нашею непорочною свежестью!... <о двух помолвленных>

Честь провозглашения мещанства принадлежит г. Боборыкину, но необходимо заметить, что совершил он это хотя и восторженно, но неубедительно. Он ограничился громкими словами, кое-какими эффектными проявлениями денежного могущества, а затем дал шаблон французских адюльтерно-психологических романов.

Борисов ответил: – Даже недостатки нашей инженерной среды говорят хотя и о больных отчасти, но и способных людях: пьянство, размах разгула, адюльтерство, больное самолюбие, сумасшествия, постоянные самоубийства...