В Вятской губ<ернии> находим говор самый грубый, именно, как говорится, мужичий; нигде не услышишь таких грубых и резких штё, що, толды, колды, завсялды; язык ворочается вяло и тяжело, говор тягучий, иногда с пригнуской.

Резонанса, говорят, передать <по-русски> нельзя и слово это даже должно произноситься с пригнускою, тогда оно становится более понятным.

«Порадейте провославные» спелось в первый раз так ладно, что самому стало любо; и пригнуска откуда взялась и вышло совсем на подобие того, как коростель-птица в ржи кричит.

У Французов слышится настоящая пригнуска: произнося гласный, они сопровождают его носовым резонансом.

Никакая реформа, сама по себе, не есть уже все улучшение, и мелкие функции общественных административных сил могут долгое время сохранять дух старого порядка вещей, несмотря на все совершенные реформы в общем строе государственной жизни. Такая реформомания производит то, что иногда, например, беда состоит в том, что нет хороших учителей, нет учебников, а мы непременно нападаем на мысль о необходимости реформы всей системы народного образования, не принимая при этом в соображение морали Крыловской басни «Квартет».

Сильный в то время на поприще журналистики барон Брамбеус силился искусною и усердною рецензиею, наполненною рассуждениями о магнетизме, дать ход первому изданию «Черной Женщины», ставил ее выше романов Вальтер-Скотта и считал за счастие, по собственным словам его, бежать за колесницею триумфатора, т.е. г. Греча. Такова была тогда романомания, что все сходило с рук благополучно, и всякая сказка давала более или менее верный барыш!

Романомания не овладела тогда еще всеми, и кругло бездарными, писаками, но поощряемая сметливыми книгопродавцами, приманивала к себе только людей посмелее и подаровитее.