По окноломству ничего нового нет. Виновного не нашли. Несколько дней сряду, по вечерам, полицейский приходил караулить у моих ворот, но без успеха.

У Гейтлина слышал я от одного студента, что его собратья много толковали о том, чтобы прислать ко мне депутацию с уверением, что окноломство не должно приписываться им, потому что возбуждает всеобщее негодование, однакож потом решили, что такое объяснение могло бы их еще более скомпрометировать.

В Вятской губ<ернии> находим говор самый грубый, именно, как говорится, мужичий; нигде не услышишь таких грубых и резких штё, що, толды, колды, завсялды; язык ворочается вяло и тяжело, говор тягучий, иногда с пригнуской.

Резонанса, говорят, передать <по-русски> нельзя и слово это даже должно произноситься с пригнускою, тогда оно становится более понятным.

«Порадейте провославные» спелось в первый раз так ладно, что самому стало любо; и пригнуска откуда взялась и вышло совсем на подобие того, как коростель-птица в ржи кричит.

У Французов слышится настоящая пригнуска: произнося гласный, они сопровождают его носовым резонансом.

Я долго (быть может слишком долго) остановился на этих курьезах <статьи «Михаил Иванович Глинка» В. Стасова> во-первых потому, что эта замечательная статья  «алкоран» для всех русланистов .., во-вторых потому, что тут начало той русланомании, болезни ныне в г. Стасове и его «эхо», развившейся до тех чудовищных размеров, которые приведены в первой статье моего этюда и, отчасти, послужили его поводом.

Для показания ужасающего прогресса «русланомании» в упомянутом критике <В. Стасове>, приведу три отзыва его об одном и том-же, в разные периоды.