Как все старые люди, бабонька страдала бессонницей.

— Страшно нам, бабонька, работать-то, — опять плачемся мы, хлопцы, бабушке Матрене, собравшись в поздние сумерки опять за ее нестечком, когда завтрашний день встанет в нашей голове страстью Божией.

Впрочем, давно замечено, что в гвардии и армии нашей поселилось бабство и странная мягкость, вовсе не приличествующие качества в войсках.

— Ольга! Я, право, тебя не узнаю. Куда ты девала твою девичью гордость, твои убеждения? Или это так, просто — бабство и ты кривишь душой в его пользу? Если так, то мне незачем было и ездить сюда!

Вам чувство каждое  всегда казалось рабством, А отвечать на  письма... Боже мой! На  Вашем языке, столь вежливом  порой, Вы это называли «бабством».

[Василий Юрьевич:] Пороть — вот в чем надлежит видеть корень воспитания… Сия мягкость, которая понудила сына моего Юрия не сажать в острог, суть следствие бабства и превратное размягчение нравов с младенческих лет.

Зовите <десятского> и потом запоем: «Жила-была бабуленька»…

<Я Полине:> — Ну, так дал ли бы он <француз> денег, если бы не знал про бабуленьку? Заметили ли вы, за столом: он раза три, что-то говоря о бабушке, назвал ее бабуленькой: «la baboulinka». Какие короткие и какие дружественные отношения!

— Бабуленька, родная, что с тобою? — спросила девочка, не успев даже поздороваться. Не случилось ли какого несчастия?