«Славная бабёшка!» — сказал он <Чичиков>, открывши табакерку и понюхавши табаку. «Но ведь что, главное, в ней <молоденькой незнакомке> хорошо? — Хорошо то, что она сейчас только, как видно, выпущена из какого-нибудь пансиона, или института».

[Старуха Лизе:] — Дохторша-то! Экая шальная бабешка: на мужа-то чи-чи-чи, так и стрекочит.

— Нас бабешки-то наши поедом съели… — вставил свое слово смирный Сысой. — Житья не стало.

Матрена Порфирьевна .. увела Пелагею Петровну в какой-то глухой чулан и под самым глубоким секретом сообщила, что ее, Матрену Порфирьевну, ничего не разбирает. По этому случаю она желала бы хлебнуть стаканчик сивалдайчику.

Сухонкин выпил рюмочку сивалдайчика, залег важно на постель, словно какой директор департамента; лежит себе и думает.