На гору тянется нога за ногу караван  верблюдов,  стоит нагнувшись  амбал, и  его  нагружают, как  верблюда.   (Заменяет  ломовых извозчиков.)

Носильщики эти, армяне, грузины и персы, в Закавказье называются амбалами и поражают зрителя своей способностью носить громадные тяжести на спине (около 10 пудов). Для переноски подобных тяжестей, амбал надевает на спину мешок в роде ранца, набитый паклей.

Амбалы за ничтожнейшую плату не только таскают на себе неимоверные тяжести, но и способны на всякий тяжелый труд, копаясь, например, по шею в ямах с нечистотами.

Из Персии или пограничных с нею русских губерний эти амбалы — носильщики — большими, человек в полтораста, партиями прибывают на летние заработки в Астрахань.

На набережной .. нас аттаковала толпа смуглых, горбоносых и босых персов в бараньих шапках. Пассажиров с багажом было мало, поэтому «амбалы», как здесь <в Баку>называют носильщиков, вступили в краткий, но энергический бой между собой, и один из счастливых победителей с гордостью взвалил мой чемодан себе на плечи.

<Фараджула> зовет охрипшим голосом отставших товарищей. – Амбалы, амбалы!.. Пароход подходит.

Так и надобно обратиться внутрь и смотреть за своими чувствами. Это то время, когда работающий добру.. положит твердое намерение войти внутрь себя, строго смотреть за своим сердцем и не допускать ни в каком случае недобрых чувств и расположений .. Называется это внутрь пребыванием, вниманием ума, трезвением, различением помыслов, или очищением сердца.

Соберитесь еще глубже внутрь себя — и ждите Господа в благоговейном безмолвии, с желанием и страхом, с горячим усердием и бодренным вниманием. Не суетитесь и ничем внешним не развлекайте себя. Всячески сохраните сие теплое внутрь-пребывание, которое стяжали вы говением и молитвами и которое особенно осенило вас или осенит после полной и искренней Исповеди.

Надобно знать, что это внутрь-пребывание и собрание не то же, что углубление при размышлении, или дума (от слова «задумываться»), хотя много походит на него.

Молитвенное состояние есть бодрствование духа, трезвенность, собранность ума, внутрь-пребывание.

Понятие, как выражается Гегель, есть такая субъективность, в которой есть и всецелое внутрь-пребывание, полная мыслимость действительности, и вместе конкретная, действительная всеобщность; иными словами, понятию свойственно единство всеобщности и особенности в одном и том же субъекте.

При отвлеченном, объективном понимании идей, идеи выступают с одной стороны, а явления — с другой, и предполагаемая имманенция их (внутрьпребывание) разрешается в трансцендентность идей, в существование их по ту сторону явлений.

Не довольно ли было бы книгоношам общества ограничиться продажею экземпляров слова Божия при церквах, на улицах, на фабриках и тому подобных более удобных местах <не в питейных заведениях>, предварительно убедившись в действительном желании покупателя читать слово Божие, и не пользуясь минутным и может быть случайным порывом даже вполне трезвого человека?

Лиц, удовлетворяющих всем условиям хорошего книгоноши найти нелегко. Мы предпочитаем иметь немного, но испытанных книгонош, на которых вполне можно было бы положиться. С Словом Божиим нельзя обращаться как со всякою другою книгою: важно не только распространение его, но также и то, кто и как его распространяет; по этому книгоноши избираются лишь из членов Общества, и притом после более или менее продолжительного испытания.

В 1863 году образовалось общество распространения священного писания в России. .. Общество снаряжает несколько «книгонош», которых отправляет в самые отдаленные уголки империи. С сумкою через плечо «книгоноша» странствует повсюду: на вокзалах железных дорог, в солдатских казармах и т.п. Книгоноша имеет бляху с надписью: «от общества распространения св. писания».

Саратовское земство заботливо отнеслось к распространению хороших книг и с 1 мая 1897 года наняло книгоношу, с жалованием по 12 рублей в месяц и десять процентов с валовой суммы за проданные книги.

Заходят к рабочим и особые предприниматели — книгоноши, у которых можно получать книги для прочтения по пятачку за штуку с правом держать ее неопределенно долгое время, пока книга не будет прочтена самим рабочим, а, может быть, и всею артелью.