— Это будет рекорд скорости на велосипеде а́ petrole, на «петролетке», как говорят (велосипед с керосиновым или бензиновым двигателем). Я был поражен. Знаменитый рекордсмэн, слава чистого циклизма — на «керосинке»! «Петролетки» — очень красивые машины и могут послужить делу циклизма в том смысле, что способны привлечь к нему людей самых боязливых.

Торговка едва оттерла сестру свою лодеколоном и уксусом.

[Красавина:] В одном доме хотели надо мной насмешку сделать, поднесли вместо водки рюмку ладиколону.

Здесь <в Кельне>, в узких улочках отечества знаменитого ароматного лодеколоня (как чествуется этот спирт гостинодворцами), такая вонь обдала наши нервы обоняния, что мы немедленно купили бутылку одеколоня у самого Фарины, близ собора и постигли вполне, почему именно в этой местности изобрели пахучий спирт.

<Дуняша Саре Павловне> — Позвала барыню, пришли барышни, стали ледеколоном вам виски примачивать.

[Ветринский:] Mais je l’espère bien, et vous m’expliquerez… [Синичкин:] —  Атанде-с, ваше сиятельство! Ради Бога, атанде-с!.. Я, с позволения сказать, немножко кампрене кеске-ву-парле!..

[Ключница:] — Не допущу помещика нашего ругать, не допущу. Сей час побегу к княгине, сею минуту, она поедет к графу Авександлинточу. [Кастелянша:] — Атанде, мадам, атанде, не угодно ли прежде на съезжую прогуляться?

Стараясь не глядеть на них, я протянул руку к звонку. — Атанде! — крикнул мне один.

Да так… Господа Бархатов и Чаузов изволили сообщить, что, в общем — понимаете, в общем? — год вышел у них неудачный, а потому насчет процентов, мол, атандэ.

— Attendez, madame! — воскликнул Аполлос Михайлыч. — Вы читаете мой монолог, — как вы торопливы!

[Сергеев:] — Это правда. Ждут от нас... да! я имел честь об этом со многими сановниками совещаться, и все в один голос говорят: attendez, messieurs, вы будете призваны, чтоб высказаться!

[Чупурлина:] — Ах ты бесстыдник! Да как у тебя язык поворотился говорить этакое! [Миловидов:] — Что, небось на попятный двор! Как получила моську, так Лизаветы жаль стало? Нет, брат, атанде! Вот тебе Фантазия, давай Лизавету.

[Варвара Васильевна:] — Но это гадко, Поль, это мерзко: с первой же встречи и жать руки мужчины!.. Это значит, она ветреная, дурная девушка... [Павел Васильич:] — Атанде-с, ma soeur, в этом случае никто не остановит, не разуверит, никого не послушаю, ни даже мамаши, если б она стала останавливать...

Исправник даже донос на меня сгоряча написал: думал, что я мужиковствовать собрался. Ну, нет! это — аттанде!

Убирайся ты к черту с своими танцами. Довольно ты меня дурачил; ну уж аттанде! Не обведешь!

Ну, нет-с. Это уж — атанде. Я — не согласен...