Вообще в Муромском уезде на левом берегу Оки говорят чище, не цокают и не чвакают (Корочарово, Памфилово); а по заочью, т.-е. на правом берегу, цокают и чвакают.

За Окой, в южней части Нижегородской губернии, говорят уже «черква», не по закону, а по обычаю той новгородчины, которая любит заменять ц–ч, чвакать (и на оборот, словно на смех) во всей обширной местности от псковского Порхова до Ладоги.

— Ты Харитон Ермолаиц больно, бают, продувн–о–й, начинает снова она <Прасковья>, растягивая последнее слово. Ты, может быть, меня только на смех на буй-то гоняешь?... Мне сказывали, ты сватался к Анютке Иенкиной... Штож — та лучше; та чокать умеет. (Чокать — это значит: вместо Ермолаиц, произносить Ермолаич, вместо: цаво, чево и т. д.).

Северно-великорусское наречие почти целиком цокает и чёкает .., т. е. сохранило фонетическую особенность др<евнего> новгородского говора.

Во всех без изъятия прозваниях кладут <уральские казаки> ударение на окончание ов, но не картавят никаким родом, а все буквы произносят резко и отчетисто; одне только казачки, и притом низшего сословия, не все, слегка цокают и шепеляют. Таков обычай.

Аргунец — по обыкновению — шепеляет. По этому признаку казаков с Аргуни весьма легко отличить от поселенцев с Шилки.

Священник Лука Вологодский, живший в остяках, утверждает: а) что наречие обдорское есть коренное, прочие же наречия более или менее испорчены; б) что в нарымском, которое у меня названо шепеляющим, он видит одну странность, что остяки по соседству с самоедами привыкли оканчивать свои слова по-самоедски.