Римско-изуитское Немечество, в своей ревности, несовестилось прозывать их <Кирилла и Мефодия> лжеверами, раскольниками и другими названиями, несмотря на то, что папы признавали их православными и жаловали архиепископами в землях Велико-Моравского государства!

Вера имеет свой круг проявлений себя, принятие, например, таинств, свое исповедание, общение с единоверными в едином духе с ними, устранение от лжеверов и всего, чем обнаруживается лжеверие.

Искушения и соблазны от разных лжеверов встретишь ты здесь <г. Ковна>, православный русский воин. Побеждай эти искушения и соблазны, не поддавайся им; и Господь за это невидимо для тебя победит или обуздает твоих врагов.

Пламенная проповедь ревнителей веры и добра, их самоотверженная деятельность, их святая жизнь многих безбожников обратят к Богу, многих лжеверов направят на путь истины, многих развращенных приведут к покаянию и святости; но за то они и обращенные ими тем ненавистнее сделаются для закоренелых в неверии, лжеверии и безнравственности.

Очень жаль, что обитель ваша не утешает вас .. Враг мирян не искушает. Против них мир за него ратует. А мироотречников некому искушать. Вот он тут и является своею персоною. И конечно выходит по мастеру и мастерство.

Святой Макарий имеет дело с падшею душою и научает ее, как из этого состояния тьмы, растления, мертвенности выйти на свет, уврачеваться, ожить. Потому наставления его важны не для одних мироотречников, но для всех вообще христиан: ибо в том и христианство, чтоб восстать от падения.

<Учение Макария Великого> не может считаться специально монастырским, важным для одних мироотречников. Всегдашний пустынник, Макарий в своих наставлениях говорит о христианской жизни вообще.

И невольно, вчитываясь в их <преподобных отцов> творения и сказания о их подвижнической, многопоучительной жизни, так стремишься собирать золотые блестки дивных изречений этих мироотречников, и идет затем душа далее соединять эти сияющие переливами драгоценных камней крупинки в длинную стройную цепь непрерывно радостных и глубоких впечатлений от духовного облика подвижников.

Предупреждаю тебя, что если кому-либо из лиц одного духа с вашим церквеотступником придется прочитать строки сии, то ты непременно услышишь: «О, это есть оплотенение христианства», или: «Это есть возвращение к иудейству», или другое что подобное. Зри, не ужасайся. В Церкви есть видимые учреждения, но в них ничего нет плотяного, а все духовно.

Коль скоро человек не свободен, и действует по необходимости, то все его действия должны быть признаны одинаково естественными, законными и дозволительными: тогда между ними можно только различать приятные или неприятные для нас, выгодные или невыгодные, полезные или вредные, но ни в каком случае нельзя различать нравственно-добрые и нравственно-дурные, как и поступают наши церкве-отступники.

Церквеотступники полагают возможным, даже, пожалуй, и лучшим — спастись своими личными усилиями, с одной только библиею в руках, или даже и без нее, — в силу яко бы непосредственного божественного озарения, причем сокровенного и тайного для их обольщенного разума ничего нет и быть не может. Каждый из них в гордом самоуслаждении способен сказать, а некоторые даже и говорят о себе: «на небо взыду, буду подобен Вышнему» (Ис. 14 13-14).