Существуют собственно два направления, которые разделяют наши журналы; одни из них считают идеалом или, точнее, составляют проект юридико-экономического общества по западным образцам, буржуазного или социалистического характера; это направление, по существу — городское. Другое направление отрицает западные образцы и не считает, по-видимому, удовлетворительными юридико-экономические идеалы вообще, не определяя, однако, сущности самого нравственного идеала и не входя в объяснение способов приведения его в исполнение. Во всяком случае, направление это, в противоположность первому, можно назвать сельским, даже суеверно-сельским. ..­ Обе партии — едко критические, но вовсе не автокритические — никогда не обращались к себе с вопросом: почему они враждебны?— не считали никогда и нужным такой вопрос! Да и как могли бы они сознаться в своих недостатках, ставя в основу сознание своего личного достоинства?

Бюлов. «Signale», Лейпциг, 1879 г.: «Автокритическое путешествие по царству туманов».

Адряс или падчай — материи с разного рода неправильными и волнистыми пестрыми узорами, по одинаковому полю.

Летом, а также дома и в гостях, они <Бурзянцы> носят халаты работы бухарской: достаточные шелковые из адряса, а бедняки бумажные и китайчатые татарского покроя.

Здесь <в Ходженте> .. ткется значительное количество шелковых материй (шаи-канаус), полушелковых тканей: адрясу, бикосабу и других.

Пришел необычайно рослый и собой коренастый пожилой человек. .. Изнуренный, в лице ни кровинки, в засаленном, оборванном архалуке из адряса.

Затем, уже собственно в рядах <на базаре>, выставлены кожи и сафьяны, ковры и паласы, яркие стеганные на вате одеяла из ситцу и адрясу и подушки, бухарский хлопок в тюках, бухарский шелк в мотках, крашеный и сырец, бухарские материи.

— Много ты, брат, возьмешь, если будешь с ней <девчонкой> на деликатностях выезжать! — заметил штабс-капитан. — С этими особами нужно раз, два, три, да и только! Угодно, сударыня, — хорошо, а нет — так адье-бонжур.

О вкусах не спорят. Полюбить свет, une bonne fois, да так, чтобы от него тошно стало, — по-моему совсем не бесполезно, и Всеволод, если недоволен, — неправ; но вот беда, если свет к вам в душу влезет, ну тогда adieu bonjour: это история вашего покорного слуги и его супруги.

Потом вышел и граф Труворов. — Что, брат, обратился он к графу Симонову: adieu, bonjour, с чем приехал, с тем и уехал; проекты твои в трубу, молодец!