Я находил моего друга архи-глупцом, которого боги поразили слепотой.

[Граф Дендера:] — Глупец! Архи-глупец! Болван! Пусть же пропадает, пусть гибнет, пусть едет куда хочет: я не хочу пускать его к себе на глаза! Он мне не сын; отрекаюсь от него на веки.

Не найдя никого, кто бы по своей охоте взялся за это дело, рассудили решить его жребием. Жребий пал на архидьявола Бельфагора, который до падения с неба был архангелом.

Но истина и дело в том, что мы должны бедствовать и бедствуем. При том главным источником самых тяжких зол, поражающих человека, является сам же человек .. Кто хорошенько в это вникнет, тому мир представится адом, который превосходит Дантовский в том отношении, что здесь каждый должен быть дьяволом другого; к чему, конечно, иной склонен меньше, иной больше, но больше всего архидьяволы, являющиеся во образе завоевателей.

— Нет, каковы рракальи! — Да кто же? — Да эти архи-дьяволы!.. Ах, подлецы... — Не пойму... — Да эти... мельники!..

— «Ах! ты негодяй, негодяй! И видно, что ужь разбойник! А вот попробуй теперь отвертеться по делу!» — «По какому же это, батюшка, делу? Я знать не знаю»… — «Не знаешь, архиканалья ты? А кто бродяжничал вместе с разбойником Савкой Меркуловым, который теперь в остроге сидит по убивству разносчика в нашем уезде? Не ты это?»

— Послушай, проклятая пуповина, я тебя обрежу тупым ножом. Новорожденного из тебя сотворю, ты — архиканалья… — Ха, ха, ха! Не сердитесь-же, Иван Ильич. Страдал маленько засухою в кармане. Разжился и принес... даже с процентами.

Или отчего я не Тулубьев? Или отчего не фигляр, шарлатан Тургенев, который других журит, а сам понюхивает табачек de la ferme и другим табак в глаза пускает и постукивает своею табакеркою работы князя Волконского. Ты не только архивариус, но ты и архиканалья, а нас грешных запрятываешь в «Gazette de France»! Какими коммеражами угостить тебя?