В малорусской литературе повторилось и то оригинальное обстоятельство, каким сопровождалось литературное возрождение у Чехов: и здесь, вероятно вследствие торопливости воссоздать любимую старину, явились фальзификаты, в виде целого ряда мнимо-старых народных «дум». 

Фотий делает Аракчееву такое внушение: «Неблагоразумное дело было бы на сих простецов, но враждебных духу церкви и противящихся воле помазанника Божия, явно наводить угнетение или же явно пленять их со враждою. Противоборцы, простецы, раскольники также виновны в толке своем враждебном, как и воины в отечественной своей войне за веру и царя, коих после брани, когда и бывают побеждены, свободно и мирно селят, или в свои домы отпущают, ибо всяк из них за свое мнимо-старое и благое враждебен был».

Здесь же впрочем нельзя не подивиться, сколь крепко пристали к Максиму Греку наши Старообрядцы за сии два мнимо старые обряда, ставя Максима всегда на свою сторону, между тем как Максим крайне обличал погрешности тех самых книг, за кои доселе стоят Старообрядцы.

Оставив свою обитель, он <игумен Досифей> скитался по разным местам с проповедью о расколе и чаще всего любил привитать в Курженской обители близ Повенца, куда стекались к нему жители обонежской страны и поучались мнимо старому благочестию.

Собор положил клятву (т.е. проклятие) на тех, кто из-за привержености к неисправленным книгам и мнимо-старым обычаям является противником св. церкви. После сего определения приверженцы мнимо-старых книг и обрядов сделались уже раскольниками и, таким образом, произошло решительное отделение их от православной Христовой церкви.

Не что иное, как духовная жажда наслаждения церковным благолепием и многоназидательным отчетливым неспешным богослужением привлекает несметные толпы богомольцев в святые обители иноческие. 

Господь начал последнее Свое, девятое хождение по Галилее, довольно долгое и многоназидательное.

При возжении, горении и сгорании восковые свечи, ставимые пред св. иконами, отрывают внимание взирающих на них православных христиан от окружающей их житейской суеты и возносят их мысли и чувствования в область духовных помыслов о Боге и о благоугождении Ему. Они для взирающих на них православных христиан многоназидательны.

В течение многолетней твоей коммерческой деятельности ни один из тех, кто служил тебе <А.Д. Подкованцеву>, никто из продающих тебе и у тебя купующих не видел от тебя ни обиды и притеснений, ни обмана и захватов, ни других каких либо проявлений своекорыстного лукавства, столь обычного ныне, так называемым, деловым людям.. Какой прекрасный и многоназидательный урок для многих миллионеров, умеющих если не отнимать, то выжимать трудовые лепты у меньшей братии, или же, позволяющих себе внезапно и без всякого груда обогащаться!

Тридцать пять лет Твоей <Арсений, архиепископ Харьковский и Ахтырский> служебной и общественной жизни есть такая многоназидательная книга, золотые страницы которой красноречиво всем говорят о неусыпной Твоей Апостольской деятельности и о неоцененных качествах и совершенствах Твоего Святительского духа.

Непарительность, немечтательность, умиление, любовь к ближним — вот истинные признаки истинной молитвы.

Трезвение есть путь всякой добродетели и заповеди Божией; оно называется также сердечным безмолвием, и есть то же, что хранение ума, в совершенной немечтательности держимого.

Смирение доставляет сердцу невозмутимый покой, уму — мир, помыслам — немечтательность.