<Прасковья Павловна> — Ты, кажется, утомилась, друг мой Оленька? Такая что-то бледная? Это очень натурально с дороги… Тебе бы виски потереть одеколончиком: это бы сейчас тебя освежило…

<Няня Вере> — Открой глазки, душечка; хоть бы одеколончику, оно бы помогло; да у нас нет ни румян, ни одеколончику в доме.

— А вы вот на всякий случай вынесите-ка мне от нее <барыни> одеколончику. Нюхнуть дадим…

<Яковлевна> — Дайте я вам полью одеколонцу на головку… да вот еще листочки герани положите в ушки, очень это от головы хорошо!

Машу няня унесла в детскую, по настоянию доктора. «А не то на весь дом такой бы дуэт распели» … говорил он, подмигивая Анфисе «подать ему одеколонцу на всяк случай».

— Мария Борисовна, захватите-ка в уборной папеньки флакон с одеколонцем и дайте братцу понюхать, да уж и мамаше кстати…

— «Осмеливаюсь припомнить Вашему Сиятельству обещаньице…» При сих словах Кусаев низко поклонился. 

Так постой же! Нерушимое обещаньице даю: у отца дитя любимое! Ты попомни речь мою: Опорожнится коробушка, На Покров домой приду и тебя, душа-зазнобушка, в Божью церковь поведу! 

Коли ежели кто может нашему горю помочь, так это Павел Матвеич: было у него колись обещаньице дадено Глафиру на волю отпустить.