Русское хлебное вино, простолюдимы иногда называют: сивуха, сивухван, сивалдай и проч.

<Разговор двух купцов> — Там <в Европе> либо ресторант, либо биргале. И сиволдая этого, что у нас трескают, и в заводе нет. — Да ведь то иностранцы, а без сиволдая-то как будто русской утробе и скучно.

— Водка для нашего брата пользительна, от нее мокроту гонит. И сколько ей одних названий: и соколик, и пташечка, и канареечка, и маленькая, и на дорожку, и с дорожки, и посошок, и сиволдай, и сиводрало ... Стало быть, разлюбезное дело эта рюмочка, коли всякий ее по своему приголубливает.

Кама прескучнейшая река. Чтобы постигать ее красоты, надо быть печенегом, сидеть неподвижно на барже около бочки с нефтью или куля с воблой и не переставая тянуть сиволдай.

Другое стихотворение <г. Милькеева> воспевает — что бы вы думали? — русскую сивуху, иначе нарицаемую сиволдаем!!!... Это, вероятно, для народности!

Был у попечителя на совещании по случаю студентских проказ. Да, юношество пенится, но, к сожалению, не всегда как шампанское, а подчас как настоящий откупной сиволдай. Вот теперь поссорились два студента и один вызвал другого на дуэль. вызванный, говорят, отказался от дуэли, а за свою обиду взял деньги.

Сивалдай — неуклюжий, грубый мужик. Дворовых мужики называют дармоедами.

[Шакольников:] — Просьбы, знаете, письма на нашего брата <исправника> губернаторам пишут: что, дескать, притесняем мужиков ихних… Что какому нибудь хаму прогонов, что ли, не выдали, или там подводу не в очередь взяли… за всякого мужика сиволдая заступаются…

Вон, какие есть ученые, а без сапог ходят, а наш брат сиволдай в козловых щеголяет, по пяти с полтиной пара-с! заметил торговец.

— Мне все равно, бабушка, глухо произнесла Клена, — Кто бы он ни был, хоть королевич заморский... Мне все равно... Если не Коля — то хоть Сиволдай какой. — Сиволдай? Что такое? — Не знаю. Так сказывается... Ну,  урод... Страшилище! Если не Коля Козлянинoв, мoй нареченный, мой любимый,  то мне все едино кто...

[Влас:] У меня сам мировой судья приятель. Еще перед отъездом его брил. [Данило:] Полно врать! Не собаку-ли брил-то вместо мирового! Глаза-то нальешь, так и не ведь что покажется! [Влас:] Что? Ах ты сиволдай необразованный! Да как ты смел?

— Дурачье!.. остолопы!.. сиволдаи!.. — заревел смотритель. — Ведь о вашем же здоровье забочусь, и так вы с холеры дохните, а будете сырье жрать, и совсем все переколеете.

Г-жа Конценская совершенно не тренирована на короткие дистанции. Она по природе — «стайерша». Гонщице, прошедшей легко 650 верст из Москвы в Петербург и 1500 верст из Варшавы в Париж — смешно идти на какие то несчастные 12 кругов! 

На старте находились три спринтера: Краев, Куличенко и Ксенофонтов, один второклассный дорожник — Гвоздаков, и только один стайер — В. А. Лебедев. Один?.. Нет, виноват — г-жа Коценцкая тоже должна «считаться стайершей».

Параска сперва пригубила, а потом присела на лавочку и забыла о послании, поставив перед собой стакашик.

Теперь тут <в ресторане> благороднее, вальяжнее, чище. И Дрезденша состарелась, и нравы смягчились. Внизу закуски и бильярд, — скажем: здравствуйте стакашки, канашки, каково поживали, нас поминали? — а наверху, Василий, карты, бывает музыка и всякий тебе горе-отгонительный куплет увидишь...

<Василий Прохорыч целовальнику> — Дай-ко стакашик ярофеичу.

<Купец> — Господин немец, кваску по стакашке пропустим!

— Я попрошу у Марьи Ивановны еще стакашку чайку…

— Чего пить стакашками? Лизнешь — и не попахнет… То ли дело сразу… Пить — так пить, чтобы покачивало!..