Продолжим выписки. «Alibi, (алиби) лат. юрид. Открытие преступника (,) ушедшего с места преступления».. (А не пребывание обвиняемого в другом месте в момент совершения преступления?..)

Я знаю, что, как асессор, я имею здесь голос: и потому представляю вам, что хотя бы alibi и не было ясно доказано, то и в таком случае моральные доказательства недостаточны к осуждению, если они не подкрепляются материальными.

В театре des Variétés упал со всех ног водевиль Les Alibis, соч. Оже. Бальи местечка Кодебека схватывает по подозрению в воровстве и убийстве двух человек, которые невинны. Этим людям надобно только доказать, что в минуту совершения преступления они были в другом месте (alibi), но обвиненные никак не решаются оправдать себя, особенно перед бальи.

Во всяком случае опровержение alibi не идет дальше того, что alibi не было; а превращать отвод alibi в самостоятельную улику преступления есть, по-моему, грубая логическая ошибка, принятие какого-то картонного доказательства за настоящее.

Что Николашка причастен в этом деле, — сказал он <помощник Чубикова>, —  non dubitandum est. И по роже его видно, что он за штука… Alibi выдает его с руками и ногами.

<Пьер:> И если верно, что он <Фонсег> был смущен сегодня поутру, как мне показалось, и до сих пор не является сюда, как будто для того, чтобы установить нравственное alibi, то значит он сделал первый промах в жизни.

Он <Иван Иванович> пришел в неописанное волнение, когда мы неопровержимыми фактами доказали, что никакое alibi в настоящем случае <знакомства> немыслимо.

Неспособный к абстракции англичанин не в состоянии уйдти из своей страны и эпохи и создать себе алиби, необходимое для историка.

Ограниченная категория внебытия не прилаживается к мысли; она ей несущественна, мысль не имеет замкнутой, непереходимой определенности там или тут, для нее нет alibi.

<Тэн> заявлял о необходимости современного человека иметь некоторое alibi. .. Его <Тэна> учение об alibi будет иметь единственное значение: философ станет судить о явлениях человеческого общества из своего недоступного прекрасного далека, будет созерцать людскую арену из укромного окна библиотеки и кабинета..

Акваманиль. .. Сосуд с водою, в котором католические священники умывают руки при совершении обедни. 

Самые древние вещи этой коллекции <ризницы церкви св. Дионисия> восходят ко времени Видекинда, который был похоронен в Энгере; самые новейшие предметы относятся к XV веку. Тут есть ковчеги для мощей, кресты для ношения в процессиях, евангелия, богослужебные книги, рукомойник (акваманиле) в виде сфинкса, разные церковные сосуды. 

Наименование П<исцины> получило в католических церквах углубление в южной стене хора, подле алтаря, по большей части в виде архитектурно украшенной ниши, в которой находился сток для воды, стояло акваманиле и бывал устроен шкафик для хранения сосудов, служащих для рукоомовения священников. 

Любопытно, что эта чисто средневековая черта: украшать стол всякими куриозами и чудищами (стоит только вспомнить французские акваманилы), сохранилась в России вплоть до XVIII и даже XIX века. 

Для того чтоб заключить наш беглый обзор «западного» отдела музея М. П. Боткина, нам остается, указать на .. собрание акваманил, а также на загадочную курительницу в виде чудовищного зверя, на целую серию риз, церковного шитья и роскошных материй. 

Бронзовые акваманилы (рукомойники) церковного употребления, в виде грифов, львов, всадников и т. д., найденные в Киеве, вывозились на Русь из Херсонеса. 

Из сравнительно редко встречающихся предметов укажем, далее, на бронзовый акваманил, в форме животного с человеческим торсом.