Ох, не то было в Сечи, когда я атамановал над козаками.

Вдруг в Кармелевой деревеньке пронесся слух, что это их Кармель атаманует в Черном Лесу, и взволновал старого и малого и доброго и злого.

То была козырь-баба. Уж одно то, что харьковская родом, а щебетуха да и щебетуха. Взялась она над всеми торговками атамановать и от десятских, от головы, да и от самого писаря оборонять да отстаивать.

— Э, — говорит наш батько: — э, пани соседка! Я бы вас полковником поставил. То другим молодицам сеять мак да садить морковь, а вам — вам, право слово, атамановать!

Слепой Терешко атамановал за обедом, а после обеда пел «божественне».

Прочь с косами! Прочь с буклями! К черту пудреный парик! Дай нам водки с сухарями, Дай нам крепкий русский штык! Что нам в пудре? Что в помаде? Русский бабиться не свык; Мы красивы, мы в наряде, Если с нами русский штык!

Правда, что на людях и смерть красна: одиночка и камня не сможет поднять, от ружья задаст тягу, а с десятком товарищей стену сломить, пушку на плеча взвалить. Чего же хныкать, чего бабиться: не нами началось, не нами и кончится!

Чумакова вообще всегда радовало, когда Пугачев затевал что нибудь, а не сидел, сложа руки, и не «бабился».

— Вставай, — зашептал уже с отчаянием в голосе Шкентель, — милый мой, дружок, «шарик»! Да ну, брось, чего бабишься? Скоро — лето. .. Ну и заживем-же мы с тобой, уйдем отсюда.

«Какого дьявола мне здесь ожидать ? Что! я должен разве смотреть за хлебом да за свинарями? или бабиться с женою? Чтоб она пропала! Чтоб я для ней оставался дома? Я козак! я не хочу! Так что же, что нет войны? я так поеду с вами на Запорожье, погулять.  Ей Богу, еду!» И  старый  Бульба мало-по-малу горячился  и  наконец рассердился  совсем.

В замке жил бретонский рыцарь со своею молодой женой. Разумеется, рыцарь редко бывал дома, — не стал бы он бабиться в своем замке, и не мало совершал он всяких походов, не мало бился и на родине, и в разных чуждых землях.

Анисью «разрешила» скотница Домна, умевшая «бабиться». Она появилась в самый критический момент, когда Анисье приходил «у смерти конец».

Чаще других завертывала вдова Степаниха, которая «бабилась» на весь Курмышский завод, т.­е. была своей заводской повитухой.