<Ямщик>: (сходя  с козел) — Ведьма, алибо колдунья!

В избушке солдаты живут; к ним приставай всякий, кто с моря едет, и показывай им, не везешь ли чего из запретного: рому норвежского, чашек чайных, сукна, алибо чего из такого.

<мужичонко>: — А кисленькой… Травка такая есть… щавелек прозывается — ею и питался… Ну, а там ягодка поспевать стала — так ино вот ягодки, алибо листиков там разных пощиплешь — ну, и ешь себе…

<десятский>: У нас, на селе, распорядок, вишь ты, такой есть: все зажиточные хрестьяне в сумерках сносят к жилью беднеющих, алибо хворых хрестьян всякое съедомое, да, положимши на подоконник избы, постучать в оконцо, молвят: «примите, хозяева, потайную милостыню», да и убегаютъ домой, штоб, значит, не видали кто принес.

<Курбский>: — Привяжут тебя, раба Божьяго, прочтут решение при всем товаристве, накормят, напоят: «ешь, пей, не хочу», а там всякий казак подойдет, выпьет тоже чарку горилки, алибо меду, возьмет кий, да как хватит тебя со всего маху: «Вот тебе, вражий сын, чтоб вперед не крал, не убивал!»

Ох, не то было в Сечи, когда я атамановал над козаками.

Вдруг в Кармелевой деревеньке пронесся слух, что это их Кармель атаманует в Черном Лесу, и взволновал старого и малого и доброго и злого.

То была козырь-баба. Уж одно то, что харьковская родом, а щебетуха да и щебетуха. Взялась она над всеми торговками атамановать и от десятских, от головы, да и от самого писаря оборонять да отстаивать.

— Э, — говорит наш батько: — э, пани соседка! Я бы вас полковником поставил. То другим молодицам сеять мак да садить морковь, а вам — вам, право слово, атамановать!

Слепой Терешко атамановал за обедом, а после обеда пел «божественне».