После этого <ухода синэзенов> являются «сенг-зены» камнебийцы, замбурекчи (верблюжьи артиллеристы), в длинных архалуках, в конусообразных шапках. .. Один из замбурекчи всходит на помост и поет, а остальные прыгают с одной ноги на другую, и ударяют в такт камнями на затылке.

Зембурекчи .. не участвуют никогда в военных экспедициях и действиях, а находятся всегда при шахе для церемоний. 

В военное время формируется особый род артилерии на верблюдах (зембурекчи). Небольшие орудия, калибром около трех фунтов, приспособлены для стрельбы с вьюка, при чем верблюды опускаются на колени.

При персидской армии было около 20-ти орудий, хорошо устроенных по европейскому образцу, и много зембурекчи или легкой артиллерии на верблюдах.

Я должен указать Меланхолику <псевдоним журналиста> на ошибку, в которую он впадает подобно многим его товарищам — говоря об велосипедистах и мотористах вообще он называет их огульно «гонщиками». Смею уверить, что это грубая ошибка. Велосипедистов, т.е. лиц, пользующихся в Петербурге велосипедами - 20.000 человек, велосипедных же гонщиков только человек много-много — 200; называть же остальных «велосипедистами», а тем паче гонщиками в сущности так же странно как называть людей, не пользующихся велосипедом — «извозчикоездами», пешеходами, «омнибусчиками» и т.д. 

Редакция, в виде нового отличия, послала его <Александра> в качестве интервьюера к некоему Белури. Это был герой дня. Он сорвал банк в Монте-Карло, выиграл двести тысяч франков в лионской лотерее и мог похвастаться самоубийством одной молодой женщины от несчастной любви к нему.

После эффектного вступления шел и самый рассказ, в котором добросовестный интервьюэр весьма картинно описывал отчаяние и грусть прекрасной вдовушки (необъявленной невесты покойного), во время беседы с ним, за чашкою кофе, у камина.

Еще при жизни Гете сводил с ума подражателей и конкуррентов, в роде несчастного, хотя и очень талантливого Ленца, вызывал к деятельности самоотверженных репортеров и интервьюверов, в роде Эккермана, и вообще играл роль солнечного луча, производящего суматоху среди микроскопических обитателей сырого места.

Недавно спросил меня заграничный интервьюер, какое из своих произведений я считаю лучшим. Очень трудно и конфузно отвечать на такие вопросы, но все-таки я отвечал, что «Тараканий Бунт».

Я назвался интервьюером, но горничная упростила это слово, казавшееся ей мудреным. — Барин, унтер-ёр пришел. Вас видеть хочет.