Дамиан <архиепископ>, имевший престол в городе Доростоле, или Дристре. Под его управлением Болгарская церковь в первый раз получила право независимости, или автокефалию, а архиепископ звание Патриарха.

Остальные две <епархии>: Тмутараканская и Никопская в уставе Льва титулуются независимыми Архиепископиями (Автокефалиею), а известно, что такого достоинства в возведении удостаивались только древнейшие епархии.

Греки, уничтожая Охридскую автокефалию, истребляли последнюю тень старого национального предания; делали все, чтобы уничтожить в Болгарах всякое национальное сознание, жгли болгарские рукописи.

Автокефалы .. Так назывались в греческой церкви епископы, хотя и не сравненные с патриархами, но и не подчиненные ни одному патриарху, а совершенно самостоятельно управляющие. Теперь такую автокефалию представляет Кипр.

Князь думает найти новое свидетельство автокефальности молдаво-влахийской церкви в особенном происшествии во время гонения на церковь трансильванскую.

Греки не признавали уже преемников Дамиана патриархами, но они не оспаривали у них и теперь права «автокефальности», т.-е. независимости от греческой патриархии.

Примеры снисходительного отношения нашей духовной иерархии к таким <5-й степени родства> бракам, надобно думать, стали повторяться еще чаще с эпохи установления автокефальности русской церкви, т.-е. со второй половины XV века.

Русская церковь, вопреки воле константинопольского патриархата, получила автокефальность политическими мерами московского правительства.

В словах Бытия: «того ради оставит отца и мать и прилепится к жене» ...  — в этих словах навсегда утверждена аутокефальность, самостоятельность, свобода взаимного выбора и соединения юных.

В нашем мирке дружбы жилось привольно, без размышлений. Нам было весело. Маленький класс уже кричал нам «adorable»; иные красавицы насчитывали у себя десятки адоратрис.

Я говорю о традиционном институтском «обожании», до невероятности диком и нелепом. Институтки обожали учителей, священников, дьяконов, а в младших классах и воспитанниц старшего возраста. Встретит, бывало, «адоратриса» (так называли тех, кто кого-нибудь обожал) свой «предмет» и кричит ему: «adorable», «charmante», «divine», «céleste», целует обожаемую в плечико, а если это учитель или священник, то уже без поцелуев только кричит ему: «божественный», «чудный»! Если адоратрису наказывают за то, что она для выражения своих чувств выдвинулась из пар или осмелилась громко кричать, .. она считает себя счастливою, сияет и имеет ликующий вид, ибо она страдает за свое «божество».