На берегах Темзы и Сены тотчас появились дамы-реформатки. Они не ограничились этим, и составили комитеты для распространения новой реформы. В заседаниях комитета члены произносят речи, убедительно доказывающие пользу, важность, необходимость и грацию реформы <женской одежды>; слушатели рукоплещут, подносят ораторшам, в награду за их красноречие, пачки сигар, и число блумеристок ростет с каждым днем, смело идя навстречу насмешкам, преследованиям уличных мальчишек, зевак и каррикатур.

Как я увидел ее <А. Н.> в своей шубе и шляпе, я стал думать, не вздумает ли она носить мужское платье. Если в Петербурге есть хоть одна блумеристка, я сам предложу ей это, и мы будем щеголять с ней по Невскому и мы будем дурачиться.

Все помнят, как красивый и практический наряд блумеристок был вначале осмеян и преследован; но теперь блумеристская шляпка возвратилась в моду и отмщает за прежнее посмеяние.

Самое употребительное платье в <американской деревне> Новых Временах то, какое мы видим на театральных поселянах, разница была только в цвете и длине юбки, которая была различна, но слишком длинных и волочащихся платьев не было вовсе. Блумеристок было мало, и у них вместо обыкновенных панталон были турецкие шальвары. Всего больше было коротких юбок и простых белых чулок.

[Душляков:] ― Ах, ты, преступная женщина! ах, ты эксцентрическая блюмеристка!

Я просто отвращение, братец, чувствую к этим блумеристкам, femmes emancipees. Женщина должна быть женщиной, по-моему.

«Заяц! вон гляди туда!» Всполошилися борзители: — Ай! ату его! ату! — Ну собачки! Ну губители! Подхватили на лету... 

Борзовики были одеты тоже однообразно, в верблюжьи полукафтанья, с черною нашивкою на воротниках, обшлагах и карманах; рога висели у каждого через плечо на пунцовой гарусной тесьме, с кистями.

А борзовиков, лучших я не знаю, да и не знавал, как Самойловские: Гондырек-Мишка и Ростька-Махмут; — лихачи ребята на все руки в поле!