Для спорта, для чистого спорта, в том смысле как его следует понимать, актерство вредно, и не мало, можно сказать громадное большинство спортофобов рождено профессионализмом, между тем как привлекает спортофоба только любительский спорт, когда он видит, что это не пустая забава, а дело действительно полезное.

Чудеса в решете! Петербургская Газета, которая еще так недавно выступила с статьей Гаммы и редактор которой ярый спортофоб, завела совершенно хороший отдел спорта. 

Битва с татарами при р. Калке (1223), которая повторяется часто и теперь у велосипедистов с циклофобами и наиболее дикими пейзанами, при поездках в «турне». 

В одной из дачных местностей завелся какой-то маниак-циклофоб. Он нашел где-то засаду и по вечерам, как только мелькал мимо этого места фонарик велосипедиста, циклофоб «палил» в проезжающего палкой или комом земли. 

Если же в названном сочинении <«Что надо делать велосипедистам для того, чтобы заслужить всеобщие симпатии»> имеется в виду «научить» велосипедистов заслуживать симпатии у циклофобов, то... это, право, наивно! 

Некие «ученые» нашли каких-то велосипедистов, страдающих велосипедными галлюцинациями. Из этого циклофобы вывели заключение, что велосипедная езда способствует распространению душевных болезней. 

Если берешь с бедного, то сие верх человеконенавистничества. Ты из чужих несчастий извлекаешь прибыль, со слез собираешь деньги, душишь нагого, бьешь голодного.

Он <Агафон> просыпался ночью и не верил своему счастью. И было чему радоваться: ведь весь грешный мир оставался там, далеко, за горами, лесами и болотами. Там и лютая злость, и человеконенавистничество, и всяческие узилища для плоти и для души.

Не может быть .. чтобы сам человек не озверел в борьбе за интересы исключительно денежные и, в сущности, не приносящие ни малейшего проблеска радости. Вся суматоха обращается в привычку к занятому положению, в горькое рабство человеконенавистничества, в страстное служение обману только для того, чтобы обман совершился, без всяких выгод для кого бы ни было.

У Констана ничего нет общего, например, с Шатобрианом. Он не способен самоуслаждаться игрой в человеконенавистничество и разочарование, и светские успехи прельщают его только в самые молодые годы, да и не настолько, чтобы ради них забыть благороднейшие стремления просвещенного ума и общественно-развитого чувства.