Неудивительно, что велосипед привлек к себе, с одной стороны, горячих защитников (велофилов), с другой — возбудил сильную ненависть велофобов.

Оказывается, что не поголовно же наша новая дума состоит из велофобов... Среди новых гласных есть и велофилы, что меня чрезвычайно радует. Судя по протестам велофилов, я полагал, что вопрос о велосипедном налоге провалится, но... оппозиция восторжествовала. 

Увлечение велосипедом растет в Белокаменной не по дням, а по часам... К моему величайшему удовольствию, я встречаю массу велофобов, теперь превратившихся в велофилов... 

Сегодня мы помещаем портреты двух выдающихся врачей-велофилов Оскара Дженнингса и лейб-медика Г. И. Гирша. 

Есть еще разновидность графоманов, гораздо более опасная, это — люди, страдающие манией кляузничества. .. Они отличаются страстью судиться со всеми окружающими и в то-же время считать себя жертвами их несправедливости.

Графомана никогда не удовлетворяет изложение его мыслей; он постоянно пытается начать работы сызнова, не понимая, что это — бесплодный труд, так как нет возможности облечь туманные представления в определенную форму.

Графоманы, как известно, всегда страдают чрезвычайной мнительностью. Они считают себя обыкновенно не понятыми гениями, которых все преследуют завистью, и потому ненавидят всех, кто пишет и чьи произведения печатаются.

Особенно охотно графоманы пишут о политике и морали, любят поучать и давать советы. Писания этих несчастных не обращают на себя внимания, потому что их произведения наполнены модными общими местами, а таланты между психопатами крайне, крайне редки.

Являлись предложения ни с чем несообразные, эфемерные и совсем нелепые. Повылезли на свет какие-то ископаемые графоманы с предложением издавать, в видах «распространения правды», их превосходные, но до сих пор не оцененные сочинения.

Многих из нынешних борзописцев, или, как их называют теперь, графоманов, читают, может быть, с большим интересом, чем остроумного критика и фельетониста.

Николая Боборыкина не следует причислять к тем многочисленным графоманам, которые, потерпев неудачу в редакциях журналов, апеллируют к публике путем отдельного издания своих творений. Не обладая талантом, он, все-таки, мыслит не пошло и искренно задумывается над основными вопросами бытия.

В достоинстве нельзя пресытиться, в знании — можно, как и в богатстве. Средний мозговой аппетит имеет свою норму насыщения; поглощаемые сверх этого сведения ведут к умственному неварению <sic!> — к запору знаний, превратившихся в своего рода фекальные массы в голове педанта, или к извержению водянистых и расплывчатых трактатов, полусырых, непереваренных компиляций, чем хворают так-называемые графоманы.

Достигай враньем, обманом Всех «хочу» своих и будь Непременно графоманом — И тогда твой светел путь.

Ломброзо, долго изучавший биографии великих людей, подверженных графомании, утверждает, что отличительный признак таких людей тот, что слово у них всегда расходилось с делом.

Дегенеративные психоневрастении или так наз. психопатические состояния: 1) Обыкновенная психоневрастения. а) Мрачная форма (меланхолическая, ипохондрическая). b) Горделивая форма (графомания, сутяжничество). 

Бред сутяжничества часто в основе своей имеет долю истины, — но сутяги ее извращают и своеобразно дополняют. Здесь также часто развивается графомания.

Нахожу перевод целой книги (латинской)  гомилетического  содержания, историческую  повесть, дневники, которые  неоднократно начинал и чрез несколько  дней бросал, критические отзывы о прочитанных книгах. Я одержим был какою-то графоманией. 

Написать «стишину» сумеет всякий школьник, а человеку, у которого «волоса на висках поседели», заниматься подобными «стихотворными увражами» как будто и не подобает. Впрочем, г. Герра, издавший, как значится на обложке настоящей книжки, два тома «Лирики любви» и «Историю одной любви», наверно с нами не согласится и одержимый графоманией не остановится и будет писать и печатать.