До последнего дня и часа своего Глинка убежден был, что надолго его любимому созданию суждено пресмыкаться среди общего невежества и итальяноманства, и незадолго до кончины он с грустью повторял близким людям: «Разве через 100 лет поймут у нас «Руслана»!»

Такой <постоянный симфонический> оркестр, служа целям Общества, заодно и в одинаковой мере мог бы служить и тем серьезным русско-культурным задачам, какие должна преследовать казенная оперная сцена на такой разноплеменной окраине, как Кавказ, с ее неустановившимися музыкальными вкусами и с преобладанием, в ее интеллигентной массе, старых традиций итальяноманства.

Есть пристрастия, свойственные всякого рода людям; есть другие, которые принадлежат одному классу людей просвещенных: такова, на пример, Библиомания или книгобесие, избравшее средоточием своим Великобританскую столицу.

Я чихал от пыли старины, я протирал себе глаза, я проклинал и книгопечатание и книгобесие, но хозяин этой кунсткамеры был неумолим и отпустил мою душу на покаяние не ранее как перещупав спинки всех своих диковинок.

Маркизу Токкони, получавшему 100000 ливров в год, недоставало этого дохода на удовлетворение его «книгобесия» — он делал еще и фальшивые ассигнации, чтобы все более покупать книг, не читая из них ни одной.

Характеры их <Бьюмонта и Флетчера> остаются на почве обиходной жизни, но они не так односторонни и типичны, как у Джонсона, они в полнейшем смысле люди, хотя и тут книгобесие ученого или фатовство придворного часто доходят до карикатуры.

Эта отдаленность от живого, от общества, должна бы сопровождаться припадками скуки, но я пока ее не чувствую. Этим я, может быть, обязан «книгобесию», заразительной болезни, которая прививается необходимо ко всякому вновь приезжающему в Берлин. В настоящее время и я сильно одержим этою злою болезнью, так что до сих пор не умею наверное сказать, влечет ли меня собственно интерес к науке, или только к книгам.