Есть еще разновидность графоманов, гораздо более опасная, это — люди, страдающие манией кляузничества. .. Они отличаются страстью судиться со всеми окружающими и в то-же время считать себя жертвами их несправедливости.

Графомана никогда не удовлетворяет изложение его мыслей; он постоянно пытается начать работы сызнова, не понимая, что это — бесплодный труд, так как нет возможности облечь туманные представления в определенную форму.

Графоманы, как известно, всегда страдают чрезвычайной мнительностью. Они считают себя обыкновенно не понятыми гениями, которых все преследуют завистью, и потому ненавидят всех, кто пишет и чьи произведения печатаются.

Особенно охотно графоманы пишут о политике и морали, любят поучать и давать советы. Писания этих несчастных не обращают на себя внимания, потому что их произведения наполнены модными общими местами, а таланты между психопатами крайне, крайне редки.

Являлись предложения ни с чем несообразные, эфемерные и совсем нелепые. Повылезли на свет какие-то ископаемые графоманы с предложением издавать, в видах «распространения правды», их превосходные, но до сих пор не оцененные сочинения.

Многих из нынешних борзописцев, или, как их называют теперь, графоманов, читают, может быть, с большим интересом, чем остроумного критика и фельетониста.

Николая Боборыкина не следует причислять к тем многочисленным графоманам, которые, потерпев неудачу в редакциях журналов, апеллируют к публике путем отдельного издания своих творений. Не обладая талантом, он, все-таки, мыслит не пошло и искренно задумывается над основными вопросами бытия.

В достоинстве нельзя пресытиться, в знании — можно, как и в богатстве. Средний мозговой аппетит имеет свою норму насыщения; поглощаемые сверх этого сведения ведут к умственному неварению <sic!> — к запору знаний, превратившихся в своего рода фекальные массы в голове педанта, или к извержению водянистых и расплывчатых трактатов, полусырых, непереваренных компиляций, чем хворают так-называемые графоманы.

Достигай враньем, обманом Всех «хочу» своих и будь Непременно графоманом — И тогда твой светел путь.

Черниговское уездное земство постановило завести своего книговоза, который торговал бы на ярмарках и базарах по всему уезду.

В течение месяца книговоз успевает посетить до тридцати деревень, оставаясь где день, где меньше, а где и два дня.

В последнее время некоторые земства с целью распространения хороших книг в народе заводят собственных земских книгонош и книговозов, которые разносят и развозят книжки по селам и деревням.

Университеты сделались заводами для книг и книгоделателей. Неуклонно следуют известным школьным формулам, и по ним производится выучка каждого нового поколения; первоначальная же истина затемняется бесконечными комментариями.

Наконец, перед наступлением праздников и столь-вожделенной для книгоделателей ёлки, посыпались со всех сторон так-называемые детские книжки — большие и маленькие, с картинками и без картинок, с простыми и затейливыми названиями, «карманные», т.е. с исключительными претензиями на ваш карман и без этих неделикатных претензий.

Книжка гг. Данилевского и Оссовского, при всех своих недостатках, несравненно полезнее для чтения, чем вздорные планетные оракулы, гадательные книги, повести об английском Милорде Георге, Похождения Маркиза Глаголя или многочисленные произведения московского книгоделателя г. Федота Кузмичева.

В описываемое мною время <Сергей> Глинка был просто книгоделатель, а не литератор. Он издавал какую-то тень, какую-то идею Русского Вестника. .. Он напечатал многословную компиляцию под заглавием Русской Истории, в нескольких томах, написанных им наскоро, напыщенно, как все что писал он в это время <20-е годы>.

Педагогические книгоделатели, удивительно умеют извратить всякую хорошую мысль.

Игра в так-называемое правописание так обуяла умы русского человечества, что надо удивляться, как доселе ни старинный книгоделатель Поляков, ни современный Вольф не догадаются издать какого-нибудь орфографического лото, в роде изданных когда-то географического и хронологического лото.