Известный статистик, Отто Гюбнер, составил себе очень порядочное состояние тем, что воспользовался всеобщим банкобесием, если можно так выразиться, всеобщею страстью к новым акционерным обществам, по преимуществу движимого кредита: писал проекты, и получал за это известное число акций, которые умел потом выгодно перепродавать.

То, что ты четыре раза писал объяснения, смягчения, кавзы атенуатные и консидераны (не Викторы) — меня помирило бы с тобой и в самом деле, если б я в гневобесие взошел.

Есть еще разновидность графоманов, гораздо более опасная, это — люди, страдающие манией кляузничества. .. Они отличаются страстью судиться со всеми окружающими и в то-же время считать себя жертвами их несправедливости.

Графомана никогда не удовлетворяет изложение его мыслей; он постоянно пытается начать работы сызнова, не понимая, что это — бесплодный труд, так как нет возможности облечь туманные представления в определенную форму.

Графоманы, как известно, всегда страдают чрезвычайной мнительностью. Они считают себя обыкновенно не понятыми гениями, которых все преследуют завистью, и потому ненавидят всех, кто пишет и чьи произведения печатаются.

Особенно охотно графоманы пишут о политике и морали, любят поучать и давать советы. Писания этих несчастных не обращают на себя внимания, потому что их произведения наполнены модными общими местами, а таланты между психопатами крайне, крайне редки.

Являлись предложения ни с чем несообразные, эфемерные и совсем нелепые. Повылезли на свет какие-то ископаемые графоманы с предложением издавать, в видах «распространения правды», их превосходные, но до сих пор не оцененные сочинения.

Многих из нынешних борзописцев, или, как их называют теперь, графоманов, читают, может быть, с большим интересом, чем остроумного критика и фельетониста.

Николая Боборыкина не следует причислять к тем многочисленным графоманам, которые, потерпев неудачу в редакциях журналов, апеллируют к публике путем отдельного издания своих творений. Не обладая талантом, он, все-таки, мыслит не пошло и искренно задумывается над основными вопросами бытия.

В достоинстве нельзя пресытиться, в знании — можно, как и в богатстве. Средний мозговой аппетит имеет свою норму насыщения; поглощаемые сверх этого сведения ведут к умственному неварению <sic!> — к запору знаний, превратившихся в своего рода фекальные массы в голове педанта, или к извержению водянистых и расплывчатых трактатов, полусырых, непереваренных компиляций, чем хворают так-называемые графоманы.

Достигай враньем, обманом Всех «хочу» своих и будь Непременно графоманом — И тогда твой светел путь.