А уж что касается до обитателей островов Петровского, Крестовского, до поселенцев, сосланных на вольную каторгу в топкие грязи Новой и Старой деревень, до чернореченских пустынножителей — то да простит и разрешит им Господь Бог их исключительную рыбоманию, коей они предаются с ожесточением, с факирством, даже до забвения своих священных семейных обязанностей и долга своей гражданской службы.

В фельетоне этого же нумера Голоса, мы, несмотря на приобретенную уже нами привычку не изумляться ни чему встречающемуся в некоторых петербургских изданиях, не без изумления прочли следующее: «Не безызвестно вам, что Московские Ведомости страдают сепаратизмоманией: ратуя против сепаратизма, они и слышать не хотят ни о какой автономии, которая давала бы большие политические права гражданам какой-либо присоединенной к России провинции, нежели те, которыми пользуется коренная Русь: все это ведет к сепаратизму.»

Были анакреонтические сонеты на бракосочетание, религиозные сонеты на конфирмацию, сонеты на последнюю руладу какой-нибудь аристократки, и эта сонетомания до такой степени вкоренилась в Италии, что она не искоренена еще и теперь, несмотря на то, что над ней все смеются и клеймят именем рококо.

Сонетомания распространилась в Германии до такой степени, что следовало-бы установить сонетную подать.

На сонеты был спрос, — и, естественно, Шекспир принялся сочинять их, пользуясь общераспространенными мотивами сонетомании.