Сильный в то время на поприще журналистики барон Брамбеус силился искусною и усердною рецензиею, наполненною рассуждениями о магнетизме, дать ход первому изданию «Черной Женщины», ставил ее выше романов Вальтер-Скотта и считал за счастие, по собственным словам его, бежать за колесницею триумфатора, т.е. г. Греча. Такова была тогда романомания, что все сходило с рук благополучно, и всякая сказка давала более или менее верный барыш!

Романомания не овладела тогда еще всеми, и кругло бездарными, писаками, но поощряемая сметливыми книгопродавцами, приманивала к себе только людей посмелее и подаровитее.

Вот, что говорит, между прочим, ученый Когальничано: «Во мне вы найдете Ромына, однакож, я никогда не дойду до того, чтобы способствовать развитию романомании, т.-е. мании считать себя Римлянами, — страсть господствующая теперь преимущественно в Трансильвании и у некоторых валахских писателей». В другом месте того-же предисловия, говоря о влиянии книги Петра Майора на развитие этой романомании в новом поколении, Когальничано продолжает: «С другой стороны он (Петр Майор) имел несчастие произвести довольно многочисленную школу новоромынов, которые, не заботясь, вовсе, о согласовании своих убеждений с историческими фактами, думают заслужить уважение света громогласно объявляя, что они чистокровные Римляне (pur sang), и вследствие этого составляют первую нацию в мире».

Молдаване и валахи страдают «романоманией», то-есть болезнено убеждены, будто они происходят «от древних римлян».

Я долго (быть может слишком долго) остановился на этих курьезах <статьи «Михаил Иванович Глинка» В. Стасова> во-первых потому, что эта замечательная статья  «алкоран» для всех русланистов .., во-вторых потому, что тут начало той русланомании, болезни ныне в г. Стасове и его «эхо», развившейся до тех чудовищных размеров, которые приведены в первой статье моего этюда и, отчасти, послужили его поводом.

Для показания ужасающего прогресса «русланомании» в упомянутом критике <В. Стасове>, приведу три отзыва его об одном и том-же, в разные периоды.