Искренно сожалеем, но вашему горю помочь не можем: «велосипедофобией» страдают не одни подмосковные крестьяне... 

Утешьтесь: велосипедофобия у наших подмосковных крестьян выражается в еще более резкой форме, а то, что случилось с вами ― забавный пустячок, не больше. 

Субъект, одержимый новою болезнью — «велосипедофобией» несколько дней тому назад, был задержан в Побернардинском саду в Вильне. Он оказался помещиком Виленской губ<ернии> Я—м, страдающим расстройством умственных способностей, хотя с первого вида по разговору и нельзя было его принять за сумасшедшего, мания его — «изловление» самокатчиков. 

Среди людей пожилых, но сильных, бодрых физически, никогда не наблюдается болезненного чувства велофобии, этого родного детища физической немощи, физического вырождения... 

Велофобия — болезнь сравнительно еще очень недавняя, но, как увидите дальше, пустившая уже корни очень глубоко и, что самое ужасное, гибельно влияющая на умственные способности человека. 

Говоря в прошлом году по поводу выходки г. Романовича, что велофобия болезнь заразительная, я нисколько не ошибся. .. Самокатчику безопаснее будет, пожалуй, педалировать в дебрях девственных лесов центральной Африки, чем встречаться по нашим улицам с гг. Комаровыми, Романовичами et tutti quanti... Где искать защиты от них? куда от них скрыться? Вот вопросы, которые подлежат теперь разрешению не только ташкентскими самокатчиками, но и из большинства других русских городов, где есть свои господа Комаровы, одержимые в большей или меньшей степени тем-же недугом велофобией. 

Менее счастливая, чем ее родная сестра гидрофобия или водобоязнь, велофобия еще ждет своего Пастера. Может быть это зависит от того, что гидрофобия свирепствует преимущественно среди собак, а велофобия среди людей, но на это можно ответить замечанием, что большое число двуногих, считаемых в общем существами разумными, взбесились и что, с другой стороны, почти вся собачья порода заразилась велофобией. Настоящая-же причина та, что велофобия болезнь душевная и следовательно несравненно опаснее всех остальных «фобий». 

Но самым крупным музыкальным явлением за эти последние дни, окончательным довершением нашего меломанского очарования, были концерты Радонежского. .. Я вновь упивался этими ласкающими и в тоже время потрясающими душу звуками.

Есть нечто, еще более удовлетворяющее меломанскую публику уже открыто, бесцеремонно нарушающее всякое эстетическое чувство… Это — чудовищные концерты из разных итальянских лоскутьев, исполняемые дорогими итальянскими певунами и певуньями.

Зачем же, в страсти меломанской, Внимал я музыке тиранской, И целый вечер созерцал Печальный, оперный «провал»?..