Сзади нас ехали, позвякивая саблями, два егеря, в полной походной форме: в голубых однообразных сюртуках с желтым воротником, в белых перевязях и с карабинами за спиной. На головах у них были красные алжирки известного покроя.

На его <степного Малек-Аделя> ногах высокие ботфорты со шпорами, на голове алжирка; темная блуза туго перетянута широким ремнем; за поясом пара пистолетов; за спиной — винтовка.

Не часто приходилось видеть ему обновки, а тут Анастазия сшила ему <Сильвеку>, из своей старой ваточной юбки, одежду, алжирку, как она называла, - алжирку, где, - о невыразимая радость! – не было ни малейшей дыры, и снабженную такими длинными рукавами, что в них совершенно исчезали руки ребенка. .. Он попеременно поджимал то одну, то другую ногу, усиливаясь как-нибудь отогреть ее под алжиркой, и все смотрел на красивую обувь ровесников.

Она <Фанни> разрезывала пирог, откупоривала шампанское, забывала о себе глядя как ест он, и с каждым жестом откидывала до самого плеча рукава алжирки из белой и нежной шерсти, которую всегда носила дома.